22
В'ЬСТНИКЪ
РЯЗАНСКАГО
ГУБЕРНСКАГО
ЗЕМСТВА.
До
3
лей
и
имѣть
достаточно
ясное
представленіе
о
моральной
сто-
ронѣ
полобнаго
„заработка",
чтобы
устоять
отъ
искушенія
лопра-
вить
свои
дѣла
за
карточнымъ
стоиомъ.
Гуляя
на
окраинахъ
Петрограда,
мнѣ
доводилось
наблюдать,
какъ
рабочіе
въ
корогкій
промежутокъ времени спускали
въ
бездонные
карманы
какихъ-то
подозрительныхъ
личностей
всю
свою
наличность,
часы,
цѣпочки
и
пр,
Въ
то
время карточный
азартъ
былъ
городскимъ порокомъ,
удѣломъ
деревни
было
без-
просыпное
пьянство.
Теперь
роли,
какъ-будто,
перемѣнились:
го-
родское
населеніе
(вѣрнѣе
—
бѣднота
городская)
отравляется
всѣми
доступными
способами,
а
деревня предается
азарту.
Ре-
зультаты,
конечно,
печальные.
Проигрываютъ
заработокъ,
выру-
ченныя отъ
продажи
новины
и
предназеаченныя
для
взноса
по-
датей
деньги,
проигрываютъ скотину,
закладываютъ
и
продаюгь
землю,
чтобы
только
удовлетворить развившуюся страсть. Яви-
лись
шулера
—
странствующіе
и
осѣдлые,
обыгрывающіе
довѣрчи-
вую
публику;
появилось
и
воровство, порожденное
азартомъ.
Не
слышно
лишь
пока
объ
убійствахъ
и
пожарахъ.
Какъ
же
люди
доходятъ
до
этого?
Вотъ
одинъ
изъ
отвѣтовъ:
„Какъ...
Самъ
не
знаю какъ.
Незамѣтно
вышло.
Зимою
вечера
длинные,
а
дѣлать
нечего.
Скучища...
Ну
и
пойдѳмъ
посмотрѣть,
какъ
ребята
въ
карты
рѣжутся.
Сначала
только
смотрѣдъ,
а
потомъ
и
выучился. Какъ
на
грѣхъ
мнѣ
везло
въ
началѣ:
сядешь
съ
полтинникомъ,
а
уйдешь
домой
съ
рублеыъ,
съ
двумя. Вотъ
и
втянулся...
Теперь,
какъ
вечеръ,
такъ и
тя-
нетъ
меня;
не
поиграю,
какъ-будто
и
не по
сѳбѣ мнѣ«...
Такъ
скуки
ради
и за
невозможностью
разумно
использо-
вать
свой
досугъ
люди
превращаются
въ
ярыхъ
картежниковъ,
способныхъ
просиживать
за
картами
цѣлыя
ночи
и
спустя
все,
что
имѣетъ
лишь
нѣкоторую
цѣнность.
Деревня,
не
успѣ-
вшая
оправиться
отъ
пьянаго
разоренія,
находится подъ
угрозой
другого
разоренія,
карточнаго.
Не
слишкомъ-ли
это много
дм
народа, которому
приходится
вести,
тяготы
великой
войны
и ві
будущемъ
предстоитъ ликвидировать
посдѣдствія
ея?
Что азартъ
—
зло,
это
сознаютъ
теперь
и
тѣ
изъ
крестьяне,
кто
сумѣлъ
устоять
отъ
искушѳнія.
Не
только
сознаютъ,
но
я
пытаются
бороться
съ
нимъ
по
мѣрѣ
силъ
и
разумѣнія.
Правда,
это
—
борьба,
такъ
сказать,
внутрисемейная,
вызванная
стрем»
