— Да! Не будет уже нас с вами в живых, по
это будет. Я сделаю этот орех... Я реконструи
рую его для нашей среды. Жаль, что я поздно
прочел Дарвина и Тимирязева и много лет убил
на ошибки... Что бы уже было!
—! Ничего, Иван Владимирович, мы все вам
дадим, правительство, решительно все, — тихо,
но убежденно сказал Калинин, — вы только
скажите, что вам надо.
— Пятьдесят лет жизни,—улыбнулся Мичурин,
немного помолчав.
— Нет, — тихо сказал Михаил Иванович. —
Этого, к сожалению...
— Знаю.
— Не имеем сами.
г— Знаю.
— Мы умрем так же, как и вы.
— Преждевременно.
— Да. Но я уверен, что именно благодаря
вам наши внуки по-другому будут разговаривать
на эту тему. Это фаустовская вечная тема. И вы
ее решите, поверьте мне.
—t Верю. Мы с вами ее решаем.
Вдруг вдалеке на садовой дорожке появились
две беспокойные фигуры.
— Ой! Уйдем отсюда скорее. Фотографы!
— О, господи. Сюда, за куст. Михаил Ивано
вич, ложитесь.
160
