сомкнулись глаза. На душе было тяжело
и тоскливо. Грудь ныла от побоев фельд
фебеля. Мысли путались. Ясно, что он со
вершил какое-то ужасное дело, которое ему,
бедному татарину, не простят, а во всем этом
виновата командирская свинья. Чувствуя
себя оскорбленным, обиженным, поруганным
и всеми забытым, матрос горько плакал.
Когда рассвело, Сулиманов вытащил из
кармана газеты, отложенные для куренья,
и, подойдя к маленькому окошку в дверях,
начал их рассматривать. Непонятные знаки
зловеще чернели на белой бумаге. Какое
преступление они таят в себе? И разве не
такие же газеты он видел в канцелярии или
у матросов?
Вздохнув, он спрятал «Искру» за голе
нище. Вот освободят из карцера — тогда он
сходит на броненосец «Ростислав» к земляку
Ахмету. Тот по части грамотности собаку
съел, все растолкует.
Дверь распахнулась, и Матыгйн, ругаясь
площадною бранью, снова набросился на мат
роса.
— Говядину сделаю из твоей татарской
образины! — неистово кричал фельдфебель,
работая кулаками. Бил жестоко, с остерве-
8
