Унылой тѣныо пробѣгала,
Дрожала блѣдная рука
И олимпійскаго вѣнка
Съ досадой листья обрывала.
За то печаль моя порой
Ее безжалостно смѣшила,
Она въ вѣнокъ лавровый свои
Меня, какъ мальчика, рядила;
Безъ вѣры въ ясный идеалъ
Смѣшно ей было вдохновенье,
И звонкій голосъ заглушалъ
Мое риѳмованное пѣнье.
Смѣшонъ ей былъ весь нашъ Парнасъ
Іѣ нами пойманная кляча—-
Давно измученный Пегасъ;
Но этотъ смѣхъ,—предвѣстникъ плача,—
Ни разу не поссорилъ насъ.
П до сего дня муза эта
Приходитъ тайно раздѣлять
Тревоги бѣднаго поэта,
Бодритъ и учитъ презирать
Смѣхъ гаера и холодъ свѣта.
