2 9 2
Ему все сказано!.. Ему,
Молокососу! моему
Сопернику. О, добродѣтель!..
Скажи вамъ правду, вы тогда
Воскликнете: а
ііто
свидѣтель!?
Хитрить учила васъ нужда,
И эгоизмъ насквозь васъ пронялъ,
Останусь я же виноватъ,
Зачѣмъ за вами не шпіонилъ—
Не уличилъ... Я такъ богатъ,
Что вамъ нельзя не лицемѣрить,
И я, дуракъ, вамъ буду вѣрить?!
Такъ ядовито уязвленъ
Былъ подозрительный баронъ.
Но гордость съ малолѣтства въѣлась
Въ его натуру. Не хотѣлось
Ему
мальчишкѣ
показать,
Какъ онъ встревоженъ, какъ ужаленъ,
И Алексѣй не могъ понять,
Чѣмъ вдругъ баронъ такъ опечаленъ,
И думалъ, лучше помолчать:
Онъ щепетиленъ, онъ боится,
Что я болтливъ. Какъ вдругъ баронъ
