Если-жъ мы другъ друга на смерть искусаемъ,
Знаете, что скажутъ люди?»—«Нѣтъ, не знаемъ».—
— «Скажутъ: «нсы взбѣсились: мы ихъ разстрѣляемъ!»
Если-жъ разбредемся но лѣсу, то всякій
Дуралей, который встрѣтится съ собакой,
Будетъ бнть собаку, будетъ, безъ зазрѣнья
Совѣсти, стрѣлять въ насъ ради опасенья.
Съ пулей трудно ладить, ибо нуля—дура:
Вспомните хоть Марса. Потому что шкура
У него по цвѣту схожа съ волчьей шубой,
Потому что съ виду Марсъ дѣтина грубый,
Что случилось? Марса приняли за волка
И—пафъ, нафъ! Извольте, добивайтесь толка,
Кто тутъ правъ—и если мы, собаки, правы,
Все же не найти намъ на людей расправы:
Люди и медвѣдя укокошатъ, такъ-то!»
Сказано все это было не безъ такта,
Пе безъ знанья дѣла; но не унимался
Нашъ герой Трезвонка: спорилъ, огрызался,
Лишь Барбосъ, иотуиясь, грустно сознавался,
Что необходимо пріучиться стаѣ,
Прежде чѣмъ мечтать ей о какомъ-то раѣ,
И чутье, и мышцы примѣнить къ работѣ,
Чтобъ на рыбной ловлѣ или на охотѣ,
Везъ людей, собаки завели обычаи
26
