224
Ни души... Давно все скошено, пожато,
И скирдамъ какъ будто стало скучновато:
Ни телѣгъ, ни дѣвокъ, ни ребятъ, ни пѣсни,
Ни воловъ, ни клячи,— никого — хоть тресни!..
Вотъ ползутъ туманы, вѣтеръ, словно пьяный,
Тѣшится, теребитъ каждый скирдъ овсяный,
Хочетъ подъ солому въ ихъ нутро пробраться,
И злачки снаружи стали осыпаться...
Вотъ, одинъ зайчонокъ овсеца покушать
Побѣжалъ съ оглядкой, какъ бы не попасться...
— Надо бы покликать и меньшого братца!..
Но и это страшно,— долго-ли подслушать!..
Вотъ ужъ солнце въ тучку сонный ликъ свои прячетъ,
И туманъ куда-то потянуло, — значитъ,
Надо торопиться...
И по нивѣ сжатой,
Побѣжалъ зайчонокъ... Вотъ, одинъ пузатый
Скирдъ, уже подпертый съ трехъ сторонъ шестами,
И шуршитъ, и шепчетъ: пощиші овса-то...
Много-ли нащиплешь? ну, тяни живѣе
Изъ меня овсяный колосъ— покрупнѣе!..
Ынѣ не жаль... Не мало этого добра-то!..
Мужики да бабы тутъ меня сложили,
Вознесли, подперли, словомъ сотворили...
А гляди, и году тутъ не простою я
