И не будь она кукла, отъ злости
И сердечной тоски—зарыдала-бъ.
X.
Ночь прошла, все проснулось, и Дуня
На кроваткѣ зѣвнула съ просонокъ;
Дуня, вѣтреная, какъ подростокъ,
Несомнѣнно, была не ребенокъ:—
Понимала, что въ домѣ не ладно...
И, бросая смущенные взоры
На драпри, на ковры, прошептала:
«И все ото возьмутъ кредиторы!?
По какому же праву?.. Кто смѣетъ?..
Кто имъ дастъ!?» И она разсердилась
На родныхъ, на портнихъ, на корсетницъ,
И на няню, что плохо молилась.
Эта няня давно догадалась,
Что изъ дому ее выживали,
И сбиралась уѣхать въ деревню,
Гдѣ внучата ея подрастали.
