470
Врывались въ комнату. Меня знобило.
Я, какъ растерянный, съ недоумѣньемъ
Глядѣлъ въ лицо усопшаго. Мнѣ не хотѣлось
И вѣрить, что онъ умеръ... спитъ, быть можетъ!..
И въ глубинѣ души я даже злился
На моего пріятеля—зачѣмъ
Онъ на столѣ?.. Заснулъ—и всѣхъ привелъ
Въ недоумѣнье!.. Вѣчно былъ гораздъ
На выдумки... и выдумалъ такую
Несообразность... Какъ все это глупо!..
Но вотъ вошла рыдающая мать,
И всѣ мои сомнѣнья разлетѣлись,
Какъ дымъ—и я уже сквозь слезы сталъ
Глядѣть на милаго, который всѣмъ
Намъ измѣнилъ и, не спросясь
Ни у кого, покинулъ насъ.—Вникая
Въ лицо его, я не видалъ страданья...
Оно такъ было ясно, такъ спокойно,
Такъ величаво-радостно, что стало
Мнѣ, юному сопернику его,
И грустно и завидно.—Боже мой!
Какой замѣтный слѣдъ въ его чертахъ
Оставила послѣдняя мечта,
Которую
туда
съ собой унесъ онъ
Въ обители невѣдомыя намъ...
