г
И холмикъ тотъ береговой,
Гдѣ плачущею сиротой
Поникла ива, видъ могилы
Напоминаетъ ей; и страхъ
Ей въ душу крадется, и горе
Воображается, — и вотъ,
Съ террасы внизъ она идетъ,
И возлѣ пасмурнаго моря
На камняхъ, влажныхъ поутру,
Сама садится на вѣтру,
И смотритъ,—волны на просторѣ
Идутъ однѣ во слѣдъ другимъ,
Ревутъ какъ звѣри, точно имъ,
Голоднымъ, тѣсно на запорѣ
Въ желѣзной клѣткѣ, рвутся вонъ,
На камни лѣзутъ, свирѣпѣя,
И сѣрый берегъ орошенъ
Ихъ бѣлой пѣной.
Алексѣя
Все нѣтъ, какъ нѣтъ!
Вотъ человѣкъ!
Ей кажется, что цѣлый вѣкъ
Съ нимъ спорить, ссориться и—мало!
Ну, просто-бъ, жизни не достало!
— Какъ скучно! — Гдѣ же Алексѣй?
Куда забился? Озабоченъ
Своимъ отъѣздомъ, или очень
Обидчивъ, дуется и съ ней
Не хочетъ говорить, съ продажной!
Вѣдь я-жъ не обижаюсь, я
Прощаю, чтожъ такой онъ важный,
Не хочетъ даже на меня
л
V
J
