Къ осьми часамъ
Я къ монастырскимъ воротамъ,
Съ дороги вправо своротилъ,
Шатался, плакалъ и твердилъ:
„Ей! Господи! Не искушай,
Спаси! погибнуть мнѣ не дай!
Ей, Господи! иль отврати
Лицо твое, или прости! “
XX.
„И вотъ, ночь пала на Афонъ;
Соборъ былъ настежь отворенъ,
Мнѣ видѣнъ былъ недвижный рядъ
Неугасаемыхъ лампадъ;
Ручныхъ кадильницъ тонкій дымъ
Благоуханіемъ своимъ,
Казалось, наполнялъ весь дворъ;
И съ четками, потупя взоръ,
Изъ темныхъ келій въ Божій храмъ
Сходились старцы. По плитамъ
Шуршали мантій ихъ хвосты;
На ихъ наплечьяхъ, при лунѣ,
Мелькали бѣлые кресты;
Какъ тѣни, въ дымной тишинѣ,
На паперть, мимо проходя,
Они мнѣ кланялись, и я
Имъ низко кланялся.
Потомъ,—
Хоть я и не былъ новичкомъ,—
Какимъ-то смутнымъ, страннымъ сномъ
Мнѣ сталъ казаться этотъ дворъ,
Огни и мѣсяцъ, хриплый хоръ
188 -
