Лишь звуки, что бѣгутъ одни другимъ на смѣну,
Сердечную ведутъ съ нимъ рѣчь.
На бѣднаго слѣпца слѣтаетъ вдохновенье;
И грезитъ скорбная душа его — къ нему
Изъ вѣчной тьмы плыветъ и свѣтится сквозь тьму
Одно любимое видѣнье.
Восторгъ томитъ его—мечта волнуетъ кровь:—
Вотъ, жаркій лѣтній день — вотъ кудри золотыя —
И полудѣтскія уста, еще нѣмыя,
Съ однимъ намёкомъ на любовь....
Вотъ, ночь волшебная, — шушукаютъ березы—
Прошла но саду тѣнь—и къ милому лицу
Прильнулъ свѣтъ мѣсяца—горятъ глаза и слезы....
И вотъ ужъ кажется слѣпцу:
Похолодѣвшія, трепещущія руки,
Бѣлѣясь, тянутся къ нему изъ темноты —
И соловьи поютъ—и сладостные звуки
Благоухаютъ какъ цвѣты...
Такъ, образъ дѣвушки когда то имъ любимой,
Ослѣннувъ, въ памяти свѣжо сберечь онъ могъ;
Тотъ образъ для него расцвѣлъ и — не поблекъ
Уже ничѣмъ незамѣнимый.
Еще не знаетъ онъ, не чуетъ онъ, что та
Подруга юности — давно хозяйка дома
Великосвѣтская — изнѣжена, пуста
И съ аферистами знакома!
— 206 -
