Повсюду римляне идутъ толпами
Вооруженными, средь вѣющихъ эмблемъ
Своей свободы, вотъ за чѣмъ сверкаютъ
У всѣхъ глаза и руки всѣхъ сжимаютъ
Ружейные приклады; словно братъ
Родной, имъ сталъ губительный булатъ,
Защитникъ сердца, родины и чести!
Вотъ почему, какая бъ ни была
Обида личная, нѣтъ личной мести.
Вотъ почему звонятъ колокола.
„Къ стѣнамъ, народъ! — къ стѣнамъ, граждане“
Команда эта мигомъ разнеслась,
Ж въ мирномъ Римѣ, какъ въ военномъ станѣ,
У каждаго въ груди отозвалась.
Мясникъ, башмачникъ, ювелиръ, факины,
Кунцы, виноторговцы, веттурины,
Художники — (и нашъ одинъ гравёръ)
И поселяне изъ окрестныхъ горъ,
И слуги изъ гостинницъ, всѣ бросаютъ
Обычныя занятья и дѣла,
Вдутъ, грозятъ, оружьемъ потрясаютъ—•
Вотъ почему звонятъ колокола. —
Вотъ, папскіе сады пестрятъ стрѣлками,
Вотъ, Гарибальди двинулся впередъ,
И на распутьяхъ сталъ за воротами,
Съ нимъ красноблузники.... і ’ерой не ждетъ,
Спѣшитъ врага онъ пулями поздравить
Съ нашествіемъ и не даетъ направить
• ~ 59 —
