36
— Ба жертву!... Для чего?... И вотъ, ея глаза
Изъ подъ густыхъ рѣсницъ блеснули небывалымъ
Огнемъ, стѣснилась грудь, и по ланитамъ впалымъ
Сбѣжала знойная слеза...
И отступя на шагъ, надъ юной головой
Скрестя прекрасныя, до плечъ нагія руки.
Со всѣми знаками невыносимой муки,
То упрекая, то съ мольбой —■
Какъ ІІиѳія, въ бреду Весталка говоритъ:
„Богиня! для чего беречь мнѣ этотъ пламень?
„Ты холодна; но я — не ты, не мертвый камень,
„Въ которомъ кровь не закипитъ!
„Ты видишь: я — больна... Во снѣ и на яву,
„Я брежу имъ! Гляди, какъ сами плачутъ очи!
„Подслушай лепетъ мой, когда на ложе ночи
„Я мысленно его зову!
„Скажи мнѣ: кто зажегъ огонь въ моей груди,
„И отчего мнѣ тяжко это покрывало?
„Сойди, безсмертная богиня, съ пьедестала—
„И (ѵудце смертной остуди!
„Тебѣ я отдала мои младые дни...
„Иль жери'ва страшная чудесъ твоихъ не стоитъ:
„Такъ—если знаешь ты, какъ это сердце ноетъ,
„Надмѣнная! пошевельни—
„Надъ этимъ алтаремъ простертою рукой...
„Одною складкой мраморной одежды...
