49
Усладитъ-ли онъ горечь скрываемыхъ слезъ?
Дастъ-ли жадному сердцу желанный отвѣтъ?
Разрѣіиитъ-ли сомнѣнья тяжелый вопросъ?
Что мнѣ сумракъ холмовъ, трепетъ сонныхъ листовъ,
Моря темнаго вѣчно-шуыящій прибой,
Голоса насѣкомыхъ во мракѣ садовъ,
Гармоническій говоръ струи ключевой!
Ночь! За что мнѣ любить твой таинственный шумъ?
Освѣжитъ-ли онъ знойную бездну души—
Заглушитъ-ли онъ бурю мятежную думъ—
Все, что жарче въ потьмахъ и слышнѣе въ тиши?
Самъ не знаю, за что я люблю тебя, ночь,
Такъ люблю, что страдая, любуюсь тобой!
Самъ не знаю, за что я люблю тебя, ночь...
Оттого, можетъ-быть, что далекъ мой покой.
Масандра. 1849.
Я погибалъ —
Мой злобный Геній
Торжествовалъ.
Полежаева.
И я сынъ времени, и я
Былъ на дорогѣ бытія
Встрѣчаемъ демономъ сомнѣнья;
И я, страдая, проклиналъ,
И, отрицая нровидѣнье,
Какъ благодати ожидалъ
Послѣдняго ожесточенья.
Мнѣ было жаль волшебныхъ сновъ
Отрадныхъ, дѣтскихъ упованій
Полонскій. Т. I.
4
