было
что
принести
в
дар
молодой
республике.
«...К Октябрьским дням семнадцатого года, — писал
Мичурин, — я пришел с восемьюстами собранных мною
со всех концов земли видами растений и несколькими
стами выведенных мною новых сортов плодово-ягодных
растений, годных для культуры в средней и отчасти в
северной части страны.
У меня в те дни был крохотный приусадебный участок с гибридами, не находящими себе применения по
той бесславной причине затирания и забвения, которые
свойственны были царско-помещичьему строю.
Теперь я — директор крупнейшего, единственного в
мире по своему содержанию научно-исследовательского
учреждения, располагающего площадью в несколько
сотен гектаров, многими сотнями тысяч гибридов...
Большевистская партия и Советская власть сделали
все для процветания начатого мною дела. Это дало мне
большие возможности перейти сразу на широчайшие,
буквально массовые эксперименты с растениями...»
Но главное, что принес Мичурин в дар молодой республике, — это его теория, в которой по-новому, творчески воплотился дарвинизм. Методы планомерного управления развитием растений созвучны именно
плановому
социалистическому земледелию, и только в
Советской
стране эти методы и вся теория Мичурина могли найти
свое полное и широкое применение.
На склоне лет, подводя итоги, И . В. Мичурин сказал:
«...Мы вступили в тот этап своего исторического развития, в котором теперь можем лично вмешаться в действия природы и, во-первых,
значительно ускорить и
численно увеличить формообразование новых видов и,
во-вторых, искусственно уклонить строение их качеств
в более выгодную сторону для человека.
Притом мы
должны понять, что такая наша совместная работа с
природой является
очень ценным шагом
вперед, имеющим мировое значение, что будет для всех очевидно по
будущим результатам развития этого дела, импульсом
к которому послужил могучий голчок революции, пробудивший миллионы творческих умов в Советской стране,
где значительная часть населения получила возможность
сознательно и активно улучшать окружающую жизнь».
56
