поняла, что переоценила свои силы. Вечером, придя с
фермы, жаловалась мужу:
— Устала... Я думала, там все коровы, как наша, лас
ковые да послушные, а они... Иная, как зверь. Так и но
ровит ногой ударить.
Муж, Николай, небольшой, худощавый человек, до
корней волос влюбленный в свою жену, испуганно вос
клицал:
— О!.. Вон .как!.. Так изуродовать могут.
И тут же советовал:
— Тогда бросай все и уходи... Уходи и все.
Юлия мягко возражала:
— Как-то неловко... Скажут: такая молодая да силь
ная и испугалась.
Николай, несмотря на невидную свою комплекцию,
имел твердый характер.
—А!.. Тогда так: назвался груздем—полезай в кузов....
А я буду помогать.
Муж работал конюхом и считал, что большой разницы
между уходом за коровами и лошадьми нет. Приходя на
ферму, он хорошо помогал жене на очистке стойл, на
раздаче кормов. Вот только во время дойки он ничем не
мог помочь — стоял и поглядывал, как работает Юлия.
И только тогда, когда какая-нибудь корова не давалась
доиться, муж, по привычке конюха, кричал:
— Трррру!.. Вот я тебя!..
<
Юлия не выдерживала и смеялась. Смущенно ухмы
лялся и муж. Но смех этот для Юлии был невеселым:
она смеялась, а большие светло-карие глаза ее были пол
ны слез.
2
Шли годы, а с годами приходило умение. Вот уже
Юлия Петровна Петрушкина стала быстро доить коров,
квалифицированно принимать новорожденных телят, вот
уже она начала догонять по надоям опытных доярок, вот
уже и опережать стала. Она в душе радовалась этим
успехам, но радовалась недолго. Ее колхоз по продук
тивности дойного стада тащился где-то среди последних
колхозов района, так что даже фамилии передовых доя
рок стояли в районной сводке далеко не на видном месте.
Это задевало самолюбие Юлии. Разве ж е она хуже дру-
176
