болью впивалась в тело. Корчась от боли, Матрена
извивалась и каталась по полу. Дикие, нечеловеческие вопли наполнили избу. Несколько раз она
пыталась встать, но он пинком или кулаком сшибал ее на пол. Опрокидываясь, она дрыгала ногами, вытягивала руки и, стараясь что-то поймать,
хватала воздух. А когда забивалась под кровать,
он за волосы тащил ее на середину избы. И опять
сыпались удары. Ничего уже не соображая, он топтал ее ногами, срывал платье, а ремнем хлестал по
рукам, голове и лицу, пока она не потеряла сознание и не перестала биться...
Разметав руки, Матрена лежала на спине, как
труп. От платья остались одни обрывки, обнажилось тело,—вспухшее, в красных пятнах и ссадинах. Правый глаз вытек; из раны, мешаясь с кровью,
вытянулась по щеке густая желтоватая жидкость.
Петр сплюнул и отвернулся.
XI.
Черные тучи, сплошь покрывшие небо, тихо
сеяли мелкий дождь, баюкающий и усыпляющий.
Избы, амбары и риги, похожие в темноте на бесформенные холмы, прилегли к самой земле, словно
боясь кого-то, стараясь быть незамеченными. Не
слышно было ни звука, только капли дождя всхлипывали, падая на влажную землю.
Узкой проселочной дорогой, направляясь к селу,
ехали две пары коней, запряженных в повозке, а за
6
