Облокотилась, плачетъ,
Испугана она,
Боится встать, такъ свѣтитъ
Пронзительно луна.
Ночь точно день, и кто же,
Кто въ десяти шагахъ
Стоитъ, съ тоскою въ сердцѣ
И съ дрожью на губахъ!
Стоитъ Алеша блѣдный,
И что то говоритъ.
Мими нолунагая
И внемлетъ и дрожитъ.
И объ одномъ лишь проситъ,
Чтобъ онъ не подходилъ,
Чтобъ онъ какъ можно дальше
Стоялъ и говорилъ.
И говоритъ онъ: Вѣрьте
Съ тѣхъ поръ, какъ сталъ я жить,
И не подозрѣвалъ я,
Что можно такъ любить.
Скажите, виноватъ ли
Вотъ этотъ мѣсяцъ въ томъ,
Что не прикрытъ ни тучей,
Ни легкимъ облачкомъ?
Или скажите, какъ мнѣ
Любить васъ и молчать!
Нѣтъ, легче мнѣ на помощь
Безуміе призвать.
Баронъ воображаетъ,
Что я любимъ. Баронъ
Мнѣ васъ даритъ! Скажите,
Ну, не подлецъ-ли онъ?!
- 109 —
