46
Отъ праздной клеветы и злобы черни свѣтской
Въ тотъ вечеръ наконецъ мы были далеко;
И смѣло ты могла, съ довѣрчивостью дѣтской,
Себя высказывать свободно и легко.
И голосъ твой пророческій былъ сладокъ,
Такъ много въ немъ дрожало тайныхъ слезъ;
И мнѣ плѣнительнымъ казался безпорядокъ
Одежды траурной и свѣтлорусыхъ косъ,
Но грудь моя тоской невольною сжималась,
Я
въ глубину глядѣлъ, гдѣ тысяча корней
Болотныхъ травъ невидимо сплеталась,
Подобно тысячѣ живыхъ, зеленыхъ змѣй.
Н міръ иной мелькалъ передо мною,
Не тотъ прекрасный міръ, въ которомъ ты жила,
И жизнь казалась мнѣ суровой глубиною,
Съ поверхностью, которая свѣтла.
КАЗАЧКА.
Ужъ осень! Кажется, давно ли
Цвѣтущимъ ландышемъ дремучій пахнулъ лѣсъ,
И рѣки, какъ моря, сливалися по волѣ
Весною дыніущихъ небесъ!
Давно ль ладья моя качалась
Тамъ, гдѣ теперь скрипятъ тяжелые возы;
Давно ли жаркая въ разливѣ отражалась
Заря, предвѣстница грозы!
