тихие русские реки. Над вечным покоем цвели
сады.
Цвели сады. Одни цветы сменялись другими,
распускались и увядали, оставив семена в пло
дах, и снова ветки покрывались снегом и цвета
ми, и полновесный плод падал танком на землю,
по закону.
Ничто не изменилось в природе. Но многое из
менилось в мире. Многое изменилось в саду
революционера природы Мичурина. Изменился и
сам Иван Владимирович.
Шел третий год революции
девятнадцатый
год.
Мичурин сидел иод отягченным плодами де
ревом. Он очень постарел и поседел, но был он
бодр и радостен, как никогда, казалось за по
следние годы. Он принимал у себя старого поч
тальона Федора Буренкина, пришедшего к нему
с целой гурьбой внуков и внучек.
— Чудесные плоды у вас, Федор Кузьмич,
чудесные, душа радуется, — ласково говорил
Мичурин, глядя на скромных, красивых детей.
— Слава богу. Жаль только, что сироты.
Сыновей-то война прибрала.
— Ничего. Теперь не пропадут. Ничего. Л у
меня сегодня особый праздник. Угадайте, зачем я
вас позвал?
— Ну?
105
