бликами, что забываешь пережитые от него ужасы,
и опять тянет в дальнее Плавание. Бывая в гавани. я с завистью смотрю, как грузятся корабли,
готовясь в дуть, как с вновь прибывающих судов
матросы, сойдя на берег, гурьбой отправляются
в город, обоженные солнцем, обвеянные всеми
морскими ветрами, веселые, с буйной
удалью.
Иногда знакомые, встречаясь, рассказывают, где
побывали, каковы были рейсы, сообщают о сво-'
бодных вакансиях на хороших судах, и от этого
еще тяжелее становится на душе.
Однажды, я пришел в гавань рано утром. В
воздухе тихо. Всюду непроглядный туман. Словно
окунувшись в мутную воду, я осторожно шагаю
по каменному берегу, угадывая путь лишь потому,
что мне все здесь знакомо. В помощь невидимому
солнцу горят фонари, выделяясь в воздухе желтыми пятнами. Густой, похожий на бурый дым1, *
туман волнуется, плотнея в одном месте и редея
в другом, скрывая море, небо, город. Глядя на1
эти клубы, бесшумно ползущие, как приведения,
над землей и гаванью, все время ждешь какого-
то необыкновенного события. Ничего кругом не
видно, но это не останавливает работ. Гавань живет своей напряженной жизнью, полной неясных
смутных движений и разнообразных звуков. Раздвигая мутные воздушные волны, лишь на мгновение показываются ломовые подводы, паровозы,
86
