тикуются. Температура в крюйт-камерах и погре
бах держится неравномерная: то очень низкая, то
очень
высокая против
установленной
нормы.
От этого порох разлагается, выделяет особые
газы ,— они могут самовозгореться. Тогда броне
носец со всеми людьми взлетит на воздух. Такие
случаи уже бывали с военными кораблями...» З а
канчивается приказ строгими выговорами: старшему
артиллерийскому офицеру,
младшему
артилле
рийскому офицеру, башенным командирам, кондук
торам, ---- с предупреждением, что, если подобная
распущенность будет продолжаться, то виновники
пойдут под суд за невыполнение распоряжений.
Командир прочитал мне приказ и спросил:
— Н у как, Захар?
— Складно, ванте высокоблагородие, получилось.
На корабле нужна строгость. Иначе нельзя,
А вдруг война? Тогда пропадай всё?
К оман дир доволен.
—• А теперь, сирень персидская, давай выпьем.
Н а второй день он для близиру заглянул в
башни, а потом послал меня с книгой приказов к
виновникам:
— Пусть прочтут и распишутся.
Эх, что с ними было, с этими офицерами и кон
дукторами. Читают приказ, а сами бледнеют, и
краснеют, и дёргаются, и губы кривят. Я смотрю
на них и как будто ничего не знаю. И сейчас
же они отправляются к орудиям, лезут в подба
шенные отделения, в погреба, всюду заглядывают.
День и ночь люди в работе — прямо нарадоваться
нельзя.
А я тем временем начал таким же манером и зу
чать минное дело. Сначала мне пришлось прочи
тать об этом книжонку. По правде сказать, первое
время я плохо в ней разбирался. А когда минёры
показали мне всё на практике, для меня многое
110
