НА М ЕД В ЕД Я
95
а Пыж, преследуя, мечется около него по насту, точно
чо гладкой дороге.
— Пропало наше дело!— крикнул я.
— Не уйдет, — уверенно ответил Савелий.
Став на лыжи, мы мчимся за медведем, который уже
далеко мелькает между деревьями, оставляя на снегу
кровавый след.
— Ранен, ранен!—возбужденно кричу я.
Сегодня же поедим солянку из медвежатины, — отве
чает мне Савелий.
Но медведь не останавливается, уходит, преследуемый
Пыжом. Захлебываясь от лая, пес становится все смелее,
хватая его зубами за икры. Иногда, выведенный из тер
пения, медведь, разинув пасть и рыча, набрасывается на
маленького врага. Кажется, в один момент пес будет
разорван в куски. Однако, трудно поймать изворотливого
и ловкого Пыжа. И снова, убегая, раненый зверь месит
лапами снег, а мы, то отставая, то настигая, гонимся за
ним, разгоряченные, мокрые от пота.
Все несчастье наше в том, что мы на бегу не можем
зарядить ружей. Но боязни нет. Придя в азарт, мы сами
стали, как звери, готовые поймать свою добычу руками.
Вот медведь повернул в сторону. Савелий помчался
наперерез. Забыв об опасности, он с близкого расстояния
метнул в него рогатину. Снова рев всколыхнул тишину
леса и замер. Остался лишь собачий лай, точно повисший
в воздухе.
Вскоре в боку медведи, в том месте, куда попало
острие рогатины, показалась петля кишки. Изловчившись,
Пыж цапнул зубами за кишку, выдернув ее на аршин.
Рявкнув, медведь повернулся, на мгновение замер,
ощетинив темно-бурую шерсть, дико озираясь, словно
^слепленный ярким солнцем. И вдруг, точно поняв, кто
