НА МЕДВЕДЯ
Uc НАЧАЛЕ МАРТА, после нескольких дней оттепели,
■*—17 снова ударил мороз, образовав наст, крепкий и гладкий,
как стекло. В обед мы отправились на охоту, а к вечеру
уже далеко забрались в глушь дремучего леса, легко
прокатившись на лыжах верст пятнадцать. Нас было
трое: Савелий, старый охотник, толстый и круглый, как
улей, с походкой, точно он к кому-то крадется; Пыж,
длинноухий его пес, понимающий по части охоты не хуже
своего хозяина, и я, в то время еще подросток. Все
наше оружие состояло из двух простых одностволок,
двух топоров и отточенной рогатины. Выбрали место
для ночевки под большими лохматыми елями, точно под
шатром, и стали снимать с себя все лишнее.
— Не замерзнем?—спросил я.
Воткнув топор в дерево, Савелий повернул ко мне
свое обветренное лицо с вывороченными ноздрями, з а
росшее черной лохматой бородой, хмуро посмотрел на
меня из-под шершавых бровей и прохрипел, точно про
себя:
— Будем спать, как на печке.
И начал топтать снег, проваливаясь в него по пояс,
і
мне приказал:
— Раскидывай лыжей.
А когда оголили довольно большой круг земли,
тринялись запасаться топливом. Вблизи много было
