Въ хороводѣ непритворно-страстныхъ,
Шаловливо-нѣжныхъ дѣвъ—но вкусу
Я бъ нашелъ себѣ жену-голубку:
Для нея построилъ бы я домикъ
Изъ шестовъ, плющами перевитыхъ,
Къ потолку подвѣсилъ бы гирлянды
И нагой валялся бъ я по сѣну,
Какъ съ амурами, съ дѣтьми нагими;
Я бъ училъ ихъ по деревьямъ лазить,—
Съ обезьянами я жилъ бы въ мирѣ...
Да и люди были бы сноснѣе.
— Вишь, чего ты захотѣлъ, бѣдняга!
Глухо прошумѣла мать-природа, —
У тебя, знать, губа-то не дура!
— Я бъ желалъ,—уткнувши носъ въ подушку,
Продолжалъ мечтать мой бѣдный малый,—
Я бъ желалъ, чтобъ люди умирали
Безъ тоски, съ невозмутимой вѣрой,
Что они изъ міра ускользаютъ,
Какъ изъ душной ямы, на свободу,
Чтобъ я могъ витать загробной тѣнью:
Я бъ тогда нежданнымъ появленьемъ
Могъ смутить бездушнаго злодѣя,
Оправдалъ бы жертву тайной злобы,
