Такъ думалъ президентъ, сосредоточенъ
На мысли все прибрать къ рукамъ своимъ,
Онъ тайнымъ былъ расчетомъ озабоченъ,
11
для начала выбралъ вольный Римъ.
Надъ нимъ въ вѣнцахъ орлы-мечты играли,
И страхъ паденья, ежась, ползалъ въ немъ...
По ничего глаза не выражали
Своимъ какъ бы потускнувшимъ свинцомъ.
Республика кой-что подозрѣвала
II, гнѣвная, уже едва скрывала
Свое негодованье: рокоталъ
Подземный громъ, надъ кратеромъ вставалъ
Зловѣщій дымъ,—предтеча бури—пѣна
Уже катилась по морю съ волной,
Жакъ чайки крикъ, носился крикъ: измѣна!
Парижъ шумѣлъ предъ новою грозой.
А онъ, грозой барышниковъ пугая,
Являлся имъ въ сіяніи щита,
Спасающаго міръ, и, обольщая
Солдатъ, тайкомъ готовилъ coup d’etat.
За нимъ стояла тѣнь Наполеона,
Имъ вызванная, и ступеньки трона
Предъ нимъ мелькали такъ же, какъ порой
