3 2 8
Моей души святой покой
Онъ нарушалъ безъ сожалѣнья...
Онъ не смѣялся надо мной,
lie нападалъ,—но понемногу
Одолѣвалъ, и въ міръ иной,
Не огражденный никакой
Стѣною, сталъ казать дорогу...
Оставшись до другого дня
Въ его каморкѣ, помню, я
Заснулъ подъ утро. Для меня
Камповъ дѣйствительно былъ геній,
Хоть онъ замѣтнаго слѣда
Среди общественныхъ явленій
И не оставилъ, господа.
Онъ былъ далеко не ребенокъ,
Все понималъ: и жизнь, и вѣкъ,
Зло и добро—былъ добръ и тонокъ,
Но—въ свѣтѣ лишній человѣкъ.
Какъ часто, самъ сознавшись въ этомъ,
Искалъ онъ дѣла—и грустилъ;
Хотѣлъ ученымъ быть, поэтомъ,
Рвался и выбился изъ силъ.
Онъ бѣденъ былъ, но не нуждался,
Хотѣлъ побить—и не влюблялся,
