Па горизонтѣ смутный день,
Или, вѣрнѣй, какъ лунный свѣтъ —
Па бѣломъ мраморѣ. Глядитъ
Кириллъ и думаетъ, что спитъ
И видитъ страшный сонъ; но нѣтъ,
Не спитъ онъ и не страшный сонъ
Онъ видитъ. Та, которой онъ
Не могъ помочь, не смѣлъ помочь,
Въ ту сокрушительную ночь,
Когда царилъ надъ нимъ Аѳонъ, —-
Та дѣвочка, которой онъ
Въ залогъ спасенья далъ цвѣтокъ,
Изъ-за которой проклятъ инъ,
Которой онъ забыть не могъ, —
Опять стоитъ, какъ бы въ-очыо,
И такъ же наготу свою
Прикрыла рванымъ рукавомъ
Рубашки, такъ же босикомъ,
Съ царапиною на одномъ
Колѣнѣ...
Но зачѣмъ она
Ему предстала не одна?
Зачѣмъ съ турчанкою вдвоемъ?!
