162
Замолчалъ Балетка.
Боги! въ грустномъ тонѣ
Голоса п въ каждомъ, такъ сказать, движеньи
Этого героя, сила убѣжденья
Такъ и пробивалась, такъ и пробивалась!
Нѣжная левретка такъ перепугалась,
Что у ней какъ будто подкосились ножки,
И она невольно посреди дорожки
Пріостановилась.
— Иу, ну, говорите!
—- Для чего-съ! Меня вы слушать не хотите,
Я, вѣдь, вру...
— Однако, можно врать, но это
Свыше всякой мѣры...
II она Валета
Хвостикомъ мазнула но носу.
Балетка
Хоть бы облизнулся! Я такой притворной,
Грустно-строгой мины, строгой и покорной
Не видалъ ни разу (а видалъ, такъ рѣдко).
Этой грустной миной онъ попалъ такъ мѣтко
Въ цѣль, что съ легкой дрожью съёжилась левретка.
(Вотъ, у насъ Валета называютъ фатомъ;
Я же убѣдился, что Валетъ родился
Быть необычайно ловкимъ дипломатомъ).
