194
Наконецъ, я обнялъ бѣднаго Барбоса,
II сказалъ: нельзя ли, братъ, во имя долга
Не ходить. — Но другъ мой только покосился
На меня, подумалъ и отворотился,
(У него, я помню, дрогнулъ подбородокъ).
Въ это время дикихъ утокъ цѣлый взводокъ
Пролетѣлъ надъ нами, такъ что я невольно
Вдругъ понюхалъ воздухъ, и вздохнулъ, и больно
Было мнѣ подумать... Богъ мой! какъ высоко
Вольныя летаютъ птицы! Какъ привольно
Имъ махать крыла-ми!
Стая ихъ умчалась,
Другъ ушелъ, и что же, что при мнѣ осталось?!
Тотъ же шестъ съ бадьею, то же все корыто,
Тогъ же дворъ съ лазейкой, тщательно прикрытой
Хворостомъ, чтобъ наша дворня не видала,
Какъ мы пролѣзаемъ, страстны п послушны
Тайнымъ побужденьямъ... Впрочемъ, равнодушны
Были къ намъ и баринъ и его прислуга.
Черезъ день на псарню Богъ послалъ мнѣ друга;
Водолазъ былъ грустенъ и ни съ кѣмъ встрѣчаться
Не хотѣлъ, п камня тяжелѣй, и ночи
Пасмурнѣй лежалъ онъ, вверхъ поднявши очи.
Съ раннихъ лѣтъ давно я чувствовалъ, признаться,
Къ водолазу Магу нѣкое влеченье,
