43
И помолчавъ съ минуту, тѣмъ же слабымъ
Разбитымъ голосомъ онъ продолжалъ:
- „Ну да, неужели я не повѣрю
Наитію?., вѣдь это благодать, такое
Наитіе!.. Вѣдь это милость Божья
Неизреченная!.. Я поздней ночью
Съ закрытыми лежалъ глазами. Вдругъ
Почувствовалъ, повѣяло въ лицо мнѣ
Какъ бы невидимымъ крыломъ, и вотъ
Послышалось мнѣ пѣнье... Долго думалъ,
Не снится ли мнѣ это? Но ты знаешь,
Во снѣ не задаютъ такихъ вопросовъ...
Въ какомъ-то трепетномъ испугѣ я
Слегка приподнялся, — слегка приподнялъ
Обѣими руками опираясь,
Больную голову —и вѣрь ты мнѣ
Или не вѣрь, — но какъ тебя я вижу,
Такъ и
ею
я видѣлъ. Свѣтлый весь
Въ святительской одеждѣ, подошелъ
Ко мнѣ святой съ улыбкой благотворной
И кроткимъ взглядомъ, — подошелъ къ измятой
Моей постели и сказалъ: „Вадимъ!
Да не смущается душа твоя:
Преставишься ты на Святой недѣлѣ,
Во вторникъ утромъ, около семи11.
А тайну, что потомъ онъ мнѣ повѣдалъ,
И все, что отъ него узналъ я, мнѣ
Онъ запретилъ разсказывать... Да я...
Я и не могъ бы... если
бъ
и хотѣлъ...
И такъ мнѣ было сладостно, что я,
И самъ не знаю отчего, заплакалъ...
А онъ, святой угодникъ Божій, мнѣ
Свою десницу положилъ на грудь,
Потомъ благословилъ и незамѣтно,
