Онъ, какъ богачъ, былъ убѣжденъ,
Что граціи всѣхъ націй падки
Къ мѣшку, въ которомъ милліонъ;
Но страсть къ Мими дошла до боли:
Онъ трусилъ — опытный баронъ —
Не зналъ, какой держаться роли?
Не зналъ, любя, любимъ-ли онъ,
Иль одураченъ и смѣшонъ?
То, что ребенокъ сердцемъ чуетъ,
Н а что вамъ нищій дастъ отвѣтъ,
Увы! мучительно волнуетъ,
Загадкой кажется тому,
Кто присмотрѣлся ко всему.
V III.
Баронъ былъ убѣжденъ глубоко,
Что онъ нисколько не ревнивъ;
И все же ревности приливъ
, Ему грозилъ: такъ, издалёка
Гонимый ураганомъ валъ,
Скатясь на грудь горючихъ скалъ,
Струится въ каменныя щели;
Такъ, пыль морозная метели,
Обсыпавъ двери чердака,
Проходитъ въ скважину замка.
У всѣхъ людскихъ страстей начала
Стихійныя и— я пи мало
Не удивляюсь, что баронъ,
Когда въ аллеѣ встрѣтилъ онъ
Алешу, сына садовода,
(Скорѣй красавца, чѣмъ урода),
Былъ непріятно пораженъ.
- 25 -
