г
Л
И грудь у ней дышала зноемъ лѣта.
На всемъ лежалъ тончайшій пудры слой.
Глаза горѣли, или такъ казалось,
Когда въ лицо ей падалъ полусвѣтъ.
Игнатъ писалъ, графиня рисовалась—
И выходилъ прелестнѣйшій портретъ!
Но съ полотна какой-то блѣдной Нормы
Сіяли строго-дѣвственныя формы.
Игнатъ краснѣлъ,-—какъ ни была мила
Графиня,—кисть отчаянно лгала...
Онъ зналъ ее по слухамъ, былъ послушенъ
Ея причудамъ, какъ усердный пажъ,
Но втайнѣ былъ глубоко равнодушенъ,
И въ голову не приходила блажъ.!..
*. і}с *
Вотъ, помнитъ онъ, отецъ его въ халатѣ
Глядитъ въ окно и крестится, звонятъ
Къ вечернѣ; онъ, о загулявшемъ братѣ
Горюя, зябнетъ.... въ корридорѣ спятъ
Старуха няня, на старухѣ — кошка;
Въ гостиной—мачиха: она немножко
Посоловѣла и порасползлась,—
Гадаетъ въ карты. На подносѣ квасъ....
И пахнетъ мятой. Мѣрно, въ ту же ноту
Постукиваетъ маятникъ, на всемъ
Лежитъ покои, на все свою дремоту
Кладетъ тоска, и тихъ семейный домъ.
