119
Ни милой дочери вечернія заботы,
Ни предстоящій трудъ, ни отдаленный бой
Курантовъ, не могли души его больной
Отвлечь отъ тысячи печальныхъ размышленій:
Знать, въ этотъ часъ унылый и глухой,
Страданьями
съ
судьбой расплачивался геній.
Недаромъ головой онъ на руки поникъ,
И тихо вздрагивалъ, безпомощный старикъ.
Въ какомъ-то безпорядкѣ смятомъ
Лежалъ камзолъ его въ углѣ на грудѣ книгъ,
И брошенъ былъ на стулъ, знакомый меценатамъ,
Парадный, пудреный парикъ.
„Эхъ, Ломоносовъ, бѣдный Михаилъ
„Васильичъ!1 самъ съ собой онъ съ грустью говорилъ
„Ты родины своей ничѣмъ не могъ прославить,
„И вотъ за то, что ты не любишь уступать,
„За то, что ты привыкъ все только съ бою брать,
„Отъ академіи хотятъ тебя отставить....
„Пора тебѣ молчать, глупѣть и умирать!1
Такъ онъ хандрилъ,—и вотъ, отъ темнаго начала
До темнаго конца.вся жизнь предъ нимъ предстала:
Удача странная, капризная судьба
И съ неудачами тяжелая борьба.'
И думалъ онъ: „Ни шумныхъ бурь порывы,
„Ни холодъ бурныхъ волнъ, ни эти массы льдовъ,
„Плывущихъ, сквозь туманъ, загородить проливы
.,И не пускать домой, насъ бѣдныхъ рыбаковъ.-
„Ни даль безвѣстная, ни старовѣровъ толки,—
„Ни брань, ни страхъ, ничто осилить не могло
„Того, что съ юныхъ лѣтъ меня сюда влекло.
