203
И вотъ проклятый Мефистофель
(Московскій, стало—безъ затѣй)
Ему надъ ухомъ шепчетъ: „Эй!
Неслишкомъ вглядывайся въ профиль
Княжны загадочной своей.
Вѣдь это не мечта поэта
И не мадонна, въ безднѣ свѣта
Межъ ангеловъ но облакамъ
Грядущая, и не Психея
Изъ мрамора, среди музея
Поставленная знатокамъ,
Такимъ какъ ты, на удивленье:
Нѣтъ, это смертное творенье —
Княжна Таптыгина... Простись
Съ надеждами — и отвернись!
Вѣдь ты и чижика подъ сѣтью
Держать не станешь; стало-быть.
Тебѣ, мой другъ, обуха плетью
Во-вѣки не перешибить! “
Такъ бѣсъ поддразнивалъ Камкова.
Онъ зналъ, съ чего ему начать.
Другое на ухо другого
Онъ вѣрно сталъ бы напѣвать.
Вь аристократку педагога
Влюбить — задача недурна,
Особенно для психолога.
Конечно, швейка и княжна,
Мѣщаночка и баронесса
Для любознательнаго бѣса
Всѣ одинаково равны,
Всѣ для него испечены
