П действительно, когда бы боцман, будучи на верхней
палубе, ни заглянул под полубак, в уборную, он всегда,
неизбежно встречал там Шалого, следившего за ним, как
паук за ■своей жертвой. Но Задвижкин, стараясь скрыть
свою тревогу, храбрился перед матросами:
— Чтоб я да его испугался! Да я из этой полоумной
быдлы такого форменного матроса сделаю, что волчком бу
детвертеться, молнией покораблю летать... Не таких укро
щали...
Горячась, он ругался и кричал, бил себя в грудь кула
ком, но ни в голосе, ни в жестах его не было той уверен
ности, какая замечалась в нем раньше.
— Нет, Трифон Степаныч, ничего вы с ним не поде^
лаете,—возражали матросы.—Силен он, Шалый-то. На-
дысь он целую бухту стального треста поднял. А в ней,
поди, пудов двадцать есть. Так, ни с того, пи с сего, взял
да и поднял, вроде как хотел свою силу показать...
Хуже всех донимал боцмана своими сообщениями о
Шалом марсовой Петлин, глуповатый малый, с рачьими
глазами. Когда-то ему пришлось пережить тяжелое уни
жение—он пролил на палубу суп, а боцман, придя в гнев,
заставил его облизать палубу, до-суха облизать, что и было
исполнено им под хохот команды. Теперь он торжествовал,
видя, что можно отомстить своему обидчику.
— Ну Трифон Степапыч, беда вам...
18
