— Врешь!
Шалый, вскочив, торопливо, в одном нижнем белье, по
бежал на палубу.
Матрос, ложась спать, посмотрел ему вслед и заключил:
— Дело дрянь... Совсем испортил мозги... А голова
без разума, что маяк без огня...
Днем Шалый по-прежнему проводил все свое время в
носовом отделении и, ни с кем не разговаривая, жил своим
одиноким внутренним миром,—загадочным и непонятным.
До окружающей жизни ему ие было никакого дела. Каза
лось, какая-то тяжелая дума, точно свинцовая туча, вы
теснив все мысли, мраком отчаяния заполнила душу. Толь
ко глубже уходили в орбиты его страшные глаза, темные,
как осенняя безлунная ночь, шире расходились вокруг них
синие круги и все чаще трагическая гримаса кривила его
мертвое лицо...
21
