112
А. НО В И К О В - П Р И Б О Й
— Э, да что с тобой толковать! Ты еще сер, как
штаны пожарного...
,, Чортова Сваха рассказывает конопатому матросу:
— Покойник-то мой, боцман, не к ночи будь помянут,
души во мне не чаял. Бывало, как вернется из плавания,
так что же ты думаешь? До того ярь его обуяет, что
при виде меня прямо сатанеет. Ласкать начнет — все мои
ребрушки трещат...
Она говорит мягко и плавно, точно катится на вело
сипеде по ровному асфальту. Рука ее лежит на коленях
кавалера, и я вижу, как его лихорадит.
Залейкин оставил свою подругу и теперь пристает
к Чортовой Свахе:
— Лукерья Ивановка! Благодетельница всех стран
ствующих, путешествующих и ныряющих! Разрешите на
гармошке сыграть да спеть что-нибудь. Не могу жить
без музыки...
— Право руля! — командует она решительно.— Мне
еще не надоело на воле жить. Хочешь, чтобы архангелы
сюда заглянули?
Залейкин ругается. Потом забирает свою двухрядку
и уходит на улицу.
Разгул усиливается.
Я не помню, какая из девиц была на этот раз моею
женой.
Тихое утро. Небо — голубая бездна. Море — отполи
рованный хрусталь. Неподвижный воздух накаляется
зноем.
„Мурена" идет ровно, послушно огибает суда. Выхо*
дим за каменный мол. Начинается поле минного заграж
дения, Приходится итти пе фарватеру и постоянно пово
рачивать то вправо, то влезо.
