332
Сказалъ я,—«можетъ быть, тебя я безпокою...
Распоряжайся мной!..»—Все это пустяки!—
Промолвилъ онъ, пошевеливъ рукою.—
Я снова замолчалъ. Такъ иногда молчатъ,
Когда, въ день горестной утраты,
Глядятъ на солнечный закатъ.
Да что и говорить, когда не говорится!..
Когда-жъ я всталъ, чтобъ съ нимъ по-дружески проститься,
Онъ на меня глазами покосилъ,
II острый блескъ его загадочнаго взгляда
Остановилъ, смутилъ меня.—«Не надо...
Не уходи... Не будь такъ приторно унылъ»,
Сказалъ онъ.— «Я, братъ, умираю...
Ну, что-жъ!—-кому жалѣть!—Не покидаю
Ни славы, ни потомства, ни жены...
Я знаю, что мои минуты сочтены—
И... вѣришь ли?—не то, что апатиченъ,
А тихъ, спокоенъ. Боль моя съ утра
Затихла, и могу я мыслить,—а вчера
До жалости я былъ трусливъ и неприличенъ,—
Какъ малое дитя стоналъ,
Визжалъ,. какъ звѣрь въ тискахъ, и корчился отъ боли.
Теперь я размышляю и, хоть слабъ,
Хочу рѣшить вопросъ: свободенъ я иль рабъ?—
И, если рабъ, то у кого въ неволѣ?
