Кто былъ вчера моимъ бездушнымъ палачомъ?
Увы! такой вопросъ меня не безпокоилъ
Бъ тѣ дни, когда я былъ здоровымъ молодцомъ
И, чтобъ натѣшиться любовью,—куры строилъ;
Теперь онъ сталъ зерномъ моихъ предсмертныхъ думъ.
И вотъ какой отвѣтъ мутитъ мой слабый умъ:
Палачъ, что подвергалъ меня колотью
И жегъ, и рвалъ меня, и мучилъ, какъ злодѣй,
Былъ то, что всѣ мы называемъ плотью,—
Сплетеньемъ мускуловъ, жилъ, мяса и костей,—
И вотъ, та плоть, которую я холилъ
И услаждать себя неволилъ,
И почиталъ единосущнымъ съ «я»,
Началомъ и концомъ земного бытія,—
Та плоть, которую любилъ я,— повалила
Меня, какъ лютый звѣрь, какъ жертву прикрутила
Къ постели и заставила стонать...
Заклятому врагу не дай Богъ испытать
Того, что испыталъ я!—Ужасы сраженья,
Судъ инквизиціи, казнь, пытки, заточенье—
Мнѣ кажется... я могъ бы ихъ назвать
Такими лее болѣзнями... Тамъ дѣло
Чужихъ, жестокости послушныхъ рукъ,—а тутъ
Жестокость собственнаго тѣла!
Поймешь ли ты меня, иль нѣтъ,
