Которая сгубила жизнь мою,
Но до конца не измѣнила.
Такъ буду мыслить я, стремиться и писать.
Кто на мое самозабвенье ропщетъ,
Тотъ лучшее, что есть въ моей душѣ,
Терзаетъ, мучитъ, душитъ, топчетъ...
{Бросается ничкомъ въ подушки и закрываетъ лицо.)
СЦЕНА II.
(Входитъ Дарданельскій).
П исатель.
Ну, какъ дѣла?
Дарданельскій.
Да что, братецъ, записку
Твою отнесъ.
Писатель.
Самъ отдалъ?
Дарданельскій,
Своеручно.
Прочелъ онъ,—рожу скорчилъ,—поворчалъ.
Я знаю, говоритъ, что деньги нужны...
Кому-жъ онѣ не нужны?! Хочетъ денегъ!
