362
Что на плутни, на торговые вѣсы,
На неряшество, и даже на усы
Писарей, сквозь пальцы смотритъ онъ;
Но спокойствіе, въ особенности сонъ
Горожанъ и горожанокъ онъ блюдетъ;
]Патуновъ ночныхъ въ полицію беретъ,
И, хотя бы чортъ аптекаря надулъ,
Если вздумаетъ кто крикнуть «караулъ!»
Тотъ не жди себѣ пощады—отдеретъ.
Не дозволитъ онъ и шлюхѣ, будь она
Нея въ шелку или вся въ пухъ разряжена,
Въ городскомъ саду компанію водить—
Нѣтъ! ужъ больше не намѣренъ онъ шутить!
Ну, а если заведется кумовство,
То да сё—или пустое колдовство,
Отъ котораго ни пользы, ни вреда,
То—какая же отъ этого бѣда!
На какое колдовство онъ намекалъ,
Разумѣется, не всякій понималъ.
Но—хотите ли разгадки, господа?..
А! Хотите?! Такъ пожалуйте сюда.
Вотъ, за булочной съ висячимъ калачомъ
Вмѣсто вывѣски, за узенькимъ дворомъ
Вы, идя за мной вдвоемъ или втроемъ,
