10
Онъ быстро, заслоняя солнце, двигалъ
Свои столпы. Сыпучаго песку
Сухія волны на меня катились,
И мой верблюдъ, зажмурившись невольно,
Сталъ утопать. Сопутниковъ моихъ
Неясныя вблизи мелькали тѣни.
Я имъ кричалъ; но буря заглушала,
Подобно тысячѣ низверженныхъ потоковъ,
Мои слова — и самъ я не слыхалъ
Моихъ призывныхъ криковъ. Ріа колѣни,
Отъ ужаса загородивъ руками
Мое лицо, упалъ я — и молился,
И говорилъ: „Аллахъ, Аллахъ, помилуй!
„Клянусь Твоимъ блистательнымъ престоломъ,
„Я разнесу Твое святое имя
„По всей Аравіи.... Аллахъ, помилуй!“
Но въ этотъ мигъ песчаная гора
Обрушилась и на моихъ плечахъ
Разсыпалась, и я оцѣпенѣлъ.
Когда ж е я очнулся,
надо
мною
Уже вечернее сіяло солнце.
Вокругъ меня попрежнему мелькали
Товарищей сіяющія лица —
И двигался по степи караванъ,
И я лежалъ, качаясь, на верблюдѣ,
И горы бѣлыя верхушки поднимали
Изъ-подъ земли, и весело мнѣ было,
Что я воскресъ. Когда-же ночь пришла,
Остановились мы на отдыхъ у подошвы
Одной горы, и
я
пошелъ искать
Ключа, чтобъ напоить моихъ верблюдовъ.
Луна, какъ брачная лампада, надъ пустыней
