любящих друг други тружеников, честных и
благородных людей, у которых в повседневности
было, к сожалению, множество поводов не быть
ни тихими, ни добрыми.
— О чем это я хотел сказать?.. Ага... Да.
Это яблоко, — обратился Мичурин к мальчику,
словно возвратившись из трудного и дальнего
путешествия. — Это самый совершенный плод
земли, мальчик. Смотри, какая красота, какая
благородная форма. Какое богатство, как изящно
скрыла природа семена жизни... Это целый мир.
Да. Вот ты разрушил этот мир, испортил его.
Мичурин разрезал яблоко ножом и дал поло
вину мальчику.
Мальчик держал в руках «полмира», и какое-
то смутное оцепенение, словно предчувствие
понимания, сковало его движения. Немигающими,
широко раскрытыми детскими глазами глядел он
на ученого.
— Смотри, — сказал Мичурин серьезно и
проникновенно, — этому яблоку нет цены. По
нимаешь? Из семечек этих яблок я выведу та
кое дерево, какого мир не знал... Вот за ним
уже из-за границы приезжают. Но я, нет! Я все
это для тебя готовлю. Только сейчас это еще
не готово. Понял? Придет время — все отдам.
Приготовлю, поставлю столы на весь сад...
— Глупости, — сказал Терентий.
— Терентий!
47
