— У Бербанка тепло. Воткнул палку в землю—
цветет. Моя стихия — север. Холод. Плодо
носный мир я двигаю на север. А это — главное.
— Десять тысяч! — сказал Берд.
Майеру было, повидимому, стыдно за своего
толстосума. Он был подлинный ученый, влюблен
ный в науку. Ему хотелось отвести разговор.
— Это поразительно! — сказал он Мичурину,
еще раз оглядываясь на сад. — Я объехал всю
планету. Я видел растительный мир, но самое
главное о нем я познал здесь.
— Вы золотой человек!—-не выдержал Берд —
Я говорю откровенно.
— Я русский человек,—тихо сказал Мичурин.—
И нет таких ни денег на свете, господа, да
пароходов, которые могли бы поднять меня. Как
же я увезу сад? Ведь это родина моя, это дело
моего народа. У меня уже сотни последователей.
Нет, это не то, господа... Приезжайте через
двадцать лет. Будет виднее...
— Мистер Мичурин, еще... — сказал Берд.
— Нет... Зачем же.
— Мистер Мичурин говорит, что у него дру
гой интерес.
— О, простите. Очень жаль.
Американцы стали прощаться.
Вдруг раздался выстрел. Мичурин посмотрел в
сторону сада и, попрощавшись наспех с гостями,
скрылся в саду.
41
