— Е сть!—отвечает Петрован, совершенно равнодушный к наказанию.
II.
Петрован Силкин спал долго и крепко, а проснувшись, не сразу понял, что он находится в канатном
ящике, заменяющем собою карцер. Этот ящик расположен в носовой половине корабля, в глубине трюма.
Кругом ни одного звука, кроме отдаленного гула динамо-машины, похожего на шмелиное жужжание. С
похмелья и от скверного воздуха, пропитанного сырой
ржавчиной железа, голова кажется тяжелой, точно
двухпудовая гиря. Тесно настолько, что нельзя вытянуть онемевшие ноги. Под ним неровной кучей наваг
лена якорная цепь, от которой больно бокам. Темно.
Только сверху, над круглым отверстием горловины, шириною, как пролезть человеку, виден слабый сват. С а дится и старается что-то сообразить, но мысли в чугунной голове тянутся медленно и тягуче, как смола
от жары.
Вспоминается старший офицер, его ехидно
ласковая улыбка, его сердитый окрик и сами собою
выплескиваются злые слова:
— Аспид! 'Чтоб тебя на том свете черти в такой-
же ящик законопатили на веки вечные!..
Поднявшись, Петрован высовывается по-пояс в о т верстие горловины.
В небольшом помещении горит лишь одна электрическая лампочка. Часовой, привалившись к стене непроницаемой переборки, сладко дремлет, держа в руке винтовку. Какая-то робость и постоянная покорность тенью лежит на его приплюснутом лице. Он с
шумом выдыхает воздух, оттопыривая губы, точно дует
на блюдечко с горячим чаем.
11
