2
Зимний вечер опустился над селом. Звонко пропели
девчата. Голос Вали Сафонцевой выделяется и здесь:
Петухову в каждом доме
Куприяновной зовут.
Уваженье получила
За хороший, честный труд.
Далеко, у клуба стихли частушки. Где-то протарах
тел колхозный трактор, напомнил о весне, о запахе та
лой земли и о первых всходах.
Ксения Куприяновна только что вернулась с фермы.
В доме тепло, уютно. Дочь успела все прибрать к ее
приходу. И ужин, конечно, готов. Едва Ксения Куприя
новна переступила через порог, Нина бросилась ей на
шею. Редко им приходится встречаться и разговаривать.
Мать уходит из дома, когда дочь еще спит, и, возвра
щаясь, чаще всего застает ее в постели.
Раньше, когда Нина училась в младших классах, она
целые часы проводила в телятнике вместе с матерью.
Помогала ей ухаживать за телятами. И теперь нет-нет
да забежит, чтобы дать корм или почистить своих лю
бимцев. Однако впемя выкраивается с трудом: ведь она
девятиклассница, много уроков, заданий.
Ксения Куприяновна залюбовалась дочерью. Высо
кая, статная, глаза большие, темно-серые. Красавица.
Попробовала представить, какой была она сама в ее
годы. Наверное, тоже недурна, коль так много парней
заглядывалось. Да только время было другое...
Что-то сегодня ее одолевают воспоминания. Этот кор
респондент разворошил старое...
— Мама, садись ужинать! Я тебе пирожков испекла.
— Ладно, я потом. Ты спать ложись.
Она присаживается к окну и долго с затаенной гру
стью в глазах смотрит через промерзшее стекло в чер
ную ночь. Вот точно так же сидела у окна сорок три го
да назад маленькая Ксюша. Так же завывал в трубе ве
тер и трещал за печкой сверчок.
Да, все было так и не так. На печи громко сопели
четверо малышей. Под тусклой иконой на кособокой
скамье мать устало шевелила спицами, время от време
ни покачивая детскую люльку.
— Мамка, я молочка хочу,—жалобно стонет Ксюша.
31
