— Если море ворвется в трюмы...—заговорил делец и,
словно испугавшись своей мысли, замолчал.
За него кончил другой, русский:
— Тогда пиши—всем нам крышка...
Норассуждать было некогда. Матросы, вместе стретьим
штурманом, сознавая близость гибели, бросались на защи-
ту «Коммуниста». Около одноготрюма пришлось 'повозить
ся особен одолго. Онпочти раскрылся совсем. Вокруг него
происходила самая решительная схватка. На люк натяги
вался новый брезент. Ветер скручивал его и срывал. За
хлестывали взмывы волн, бурлили от борта к борту,
завьюживали людей белыми космами пены. Человеческие
фигуры, напружинивая тело, изгибались, пучили глаза.
Опасность удесятерила их силы,—мускулы превратились в
гибкое железо, а пальцы, как острозубцы, впивались в
мокрые края брезента. Некоторые по-собачьи фыркали и
отплевывались от ©оды, забившей ноздри и рот. Наконец,
с одной стороны люка брезент удалось закрепить. Перешли
на другую сторону. Штурман, боцман и матросы зажали
брезенттолстым железным шином, навалились, уперлись,
натуживая до-красна лица, а широкоплечий плотник, ши
роко размахиваясь, вбивал обухом клинья. А когда почти
все уже было готово, кто-то громко крикнул:
— Держись крепче!
Над судном поднялась стена, изогнутая, мутно-зеленая,
Еав спла.в стекла. Хрипло ухнув, она обвалилась на палубу
53
