СОЛ Е НАЯ КУПЕ Л Ь
205
но я не Мог удеряіаться... О боже! Почему я раньше не
замечал, до какой степени извратились человеческие поня
тия о религии? Из римских ка'такомб Христа перенесли.
Он не окончил фразы, чтобы не обидеть своей по
други.
— Діаівайте лучше выпьем.
Пили вино и закусывали сыром, фруктами, шоколадом.
Лутатини начал рассказывать о своем плавании и
постепенно увлекся. Все события последнего времени
предстали перед ним с такой ясностью, как будто он
снова участвовал в них. Впрочем, он рассказывал не
столько о голых фактах,
с к о л ь к о
о
собственных пере
живаниях, о потрясении своей измученной души, о своих
сокровенных мыслях. Это было похоже на1исповедь, слов
но перед ним сидела1не проститутка, а первосвященник,
призвавший его к покаянию.
— Да, сеньора Синта, я и раньше имел некоторое
представление о грубости жизни, о всяких несправедли
востях. Н|о это было понятие только теоретическое. А
теперь я на самом себе испытал эту ужасающую действи
тельность. Перед сознанием развернулась вся бессмысли
ца
человеческих отношений. Что такое наша планета?
Разве это не сплошной разбойничий вертеп ? Бьют, режут,
н силуют, грабят друг друга. И тут же торгуют, торгуют
всем, от чего только можно поживиться,—честью, лю
бовью, святыней. И находятся люди, которые благосло
вляют такой порядок. Можно ли после этого1 верить в
божественное назначение человека? А главное—и сам я,
единица, затерявшая среди полутора миллиарда1 людей,
маіло чем отличаюсь от них. З а это плавание я сделал
ваіжное открытие в самом себе—в глубине моей души
таіятся все зачатки преступника. Если я не сделался убий
цей, то это вышло1только случайно: помешали другие...
Лугаітини был взволнован, дышал шумно и учащенно.
Зрачки его темных глаз расширились, налились скорбью
и ужасом'. Дрожа, он судорожно схватил руку итальянки.
